ЖБ: Еще в начале нулевых технология «бизнес по требованию» или «business-on-demand» была объявлена требованию» или «business-on-demand» была объявлена формой работы бизнеса в XXI веке. В России технологию производства «по требованию» одним из первых запустил издательский сервис Ridero. Алексей, расскажите, чем вы отличаетесь от других жите, чем вы отличаетесь от других издательств? В чем новаторство?

Алексей: До появления Ridero в 2013 году у авторов было всего два пути производства книги: либо тебя покупает издательство, либо издаешься за свой счет. Издательства из-за очень дорогого производства придирчиво отбирают авторов и однозначно диктуют, какой будет книга. Они находятся в жестких тисках. С каждым годом шанс, что вас выберет издательство и все за вас сделает, все меньше. Должна быть гарантия, что книга продастся, а не осядет на складе. С другой стороны, бестселлер должен отличаться от всего, что уже есть на рынке. Это парадокс издательской деятельности.

Второй способ — это издание книги за счет автора, которое до нашего прихода занимало месяцы, иногда годы. Минимум полгода, и стоило денег, достаточно больших, обычно больше сотни тысяч рублей. Мы научились это делать моментально и бесплатно.

Каналы дистрибуции тоже меняются. Производство электронных книг и покупка через интернет запустило процесс серьезных изменений.

Запуская сервис, мы хотели, чтобы у автора не было причин не издавать книгу. Убрать барьеры между автором и читателем. Мы начали с автоматизации подготовки книги. Мы много собрали грабель по дороге и отвлекались на массу интересных технических задач, но в конечном итоге поняли, что наша задача — просто сделать за автора как можно больше, так чтобы попадание рукописи в продажу стало совсем простым. Коротко говоря, мы заменили верстальщика роботом.

ЖБ: Слушая вас, представляется, что все делается легко и просто. А как же конкуренты? Если бизнес такой несложный, выйти в другую страну несложно, то и наши, и зарубежные конкуренты должны были бы появиться на этом рынке.

Алексей: У нас правда лучшая в мире автоматическая верстка. Как мы, роботом, верстать никто не умеет. И конечно, есть куча конкурентов в разных странах, некоторые были раньше нас. Например, был сервис Lulu, который похож на нас, но у него вообще нет никакой верстки, он просто берет word как есть и печатает. Есть, например, Blurb, который тоже был сильно раньше нас, он прошел такую дизайнерскую верстку глянцевых книжечек. Есть британский сервис Reedsy… Их много, я могу долго перечислять. ЖБ: А в России? Алексей: В России из серьезных — литресовский «Самиздат» и «Лит-Эра». Они тоже молодцы.

ЖБ: Они вашу модель взяли или независимо пошли по этому пути?

Алексей: «Самиздат» и копирует, и имеет свои сильные стороны. Например, он часть «ЛитРеса», и у него есть кооперация с материнским магазином. «Лит-Эра» скорее развивает модель китайского селфпаблишинга. У китайцев есть много всяких эффектов, связанных с масштабом китайского бизнеса. Смотришь на них и думаешь — как же им прикольно работать на таком огромном рынке!

ЖБ: Журналистский вопрос: можно ли сказать, что вы — это модель «Uber» в издательском деле?

Алексей: Ну, не совсем. Уберизацией сейчас называют все. Во-первых, «Uber» — это платформа. Мы через себя услуги оказываем, мы не маркетплейс. Есть, конечно, похожие черты — мы тоже за счет автоматизации выключаем посредника. Но в целом схема совершенно другая.

Кроме того, «Uber» операционно убыточен, и на этом рынке торгуется вера инвестора в то, что однажды основные косты в этом бизнесе резко сократятся, потому что таксистов заменят на роботов. Ну а пока что они на каждой поездке теряют деньги. Мы же на свои средства существуем…

ЖБ: Очень красивая картинка. Что, совсем проблем нет?

Алексей: Конечно, есть. У нас классическая проблема победившего в нише стартапа. Чтобы развиваться дальше, нам нужно трансформировать продукт. Нужен источник роста. Если у автора уже есть рукопись, он, скорее всего, про нас знает. И уже принял решение с нами работать или не работать. Есть еще категория, которая решила с нами поработать когда-нибудь, когда допишет книгу. Вот наша проблема — эта группа. Она очень большая! Если посмотреть на жизненный цикл автора, то у него есть три состояния: «я книжку пишу», «я книжку написал» и «я книжку уже издал, что мне с ней делать?». Соответственно, нам нужно расширять сегмент «я книжку написал», включая остальные два. У нас сейчас R&D-этап по продуктам для них.

ЖБ: Хотите автоматизировать процесс написания книги?

Алексей: Не автоматизировать. Чаты для бета-ридеров — это шаг в эту сторону. Мы хотим решить проблему автора «обратная связь в ходе написания».

Давайте немножко расскажу, как выглядит путь книжки к успеху. Условие — новый автор и неизвестная книжка. Для того чтобы книга начала продаваться, нужны следующие условия. Во-первых, группа читателей с определенным литературным вкусом. Во-вторых, каналы, в которых эти читатели ищут информацию о книгах. В-третьих, в этих каналах должен быть лидер мнений, который им расскажет, что читать. Если бы мы говорили не о России, я бы говорил слово «литературный критик», но в России литературных критиков очень мало. В-четвертых, должен быть кто-то, кто книжку под этот литературный спрос готовит, в роли продюсера. Он работает с автором: придумывает позиционирование, обсуждает, дает обратную связь и так далее.

Если в вертикали хотя бы одной из ступенек нет, продажи будут очень небольшие. Проблема России в том, что роль литературного критика и продюсера на рынке фактически пустует. Если бы они были, мы бы автоматизировали их работу. Но их нет, а воспитывать их дорого. Мы пытаемся сделать так, чтобы автор имел представление о том, для кого он пишет, и начинал формировать сообщество, комьюнити вокруг книжки заранее. Потому что объект инвестирования сейчас не книга, а комьюнити вокруг книги.

ЖБ: Как вы думаете, где можно на текущий момент делать бизнес «on demand» кроме книжного рынка? Знаете ли вы примеры?

Алексей: Очень все ждали, что будет какой-то «on demand» в области 3D, но там пока еще не очень летит. Есть некоторый предел технологии 3D-печати. Потенциал есть, но непонятно, когда реализуется. Фудтех прямо сейчас делает рывок, вся история с «дарк китченами» (прим. ред.: dark kitchen — проекты по доставке готовой еды). Что еще? Больше пока ничего не приходит в голову.

ЖБ: Сложный вопрос — считаете ли вы, что можно развивать бизнес и дальше при угасающем рынке?

Алексей: Я верю в предпринимателей в принципе как в класс. Поскольку я предприниматель, я считаю, что предприниматели — лучшие люди. Я думаю, что если посмотреть на историю России, то видно, что бизнес все равно делает страну лучше и будет пытаться это делать несмотря ни на что. В России есть много преимуществ. Когда начинаешь жить вне страны, это видно. В России есть очень много всего, что хуже, и есть очень много всего, что лучше. Например, удивительно, но у нас не такая и высокая налоговая нагрузка на IT. Еще бы она прозрачная была… И конечно, катастрофически плохо, что суды не работают, но зато отлично все, что связано с интернетом и с развитием инновационных технологий. То есть в этом смысле Россия — никакая не деревня, и у нас очень мощная школа. Москва — полигон для обкатки любого интернет-бизнеса, у нас хорошая сочетаемость квалификации и стоимости труда, на мой взгляд. То есть в России есть и риски, и преимущества.

Из оптимистических каких-то вещей — интернет же всегда идет против тренда. Если у нас экономика сжимается — все живое первым делом бежит в интернет, ищет способ выжить. А поскольку все мои компетенции связаны с сетью — мне легче конкурировать с традиционным сектором. Будет еще вопрос выбора пути развития интернета не только в России, но и в мире. Открытость или закрытость, китайская модель или нет. Но пока предпринимателю ничего не остается, как выбрать путь «второй лягушки» и продолжать грести лапками, взбивая масло.

Антигравитационные тренировки

Алексей и Константин — экстремалы в спорте и в жизни. Этот факт стал основой для их совместного проекта «Pravilo. Moscow». Собрав энтузиазм, энергию и стартовый капитал, ребята за неделю создали тренажерный зал, состоящий всего из одного тренажера — «ПравИло». Это конструкция из четырех опор, которая позволяет производить вытяжение сразу всего тела человека, привязанного за руки и ноги. Этот тренажер использовался еще славянскими витязями для увеличения скорости работ мышц и восстановления после травм. Выглядит тренировка, конечно, нестандартно, но, по словам создателей проекта, никакой опасности для здоровья такие упражнения не несут. Ограничения вполне стандартные — свежие травмы или операции, беременность и т. д.

Спустя два месяца после открытия первой студии «ПравИло» понадобилось новое помещение — проект пользовался популярностью, и количество желающих заниматься на тренажере выросло в три раза. Тогда основатели решили сделать бизнес, приносящий пользу людям из этого непонятного многим занятия.

Ответственно подходя к вопросам тренировки, создатели проекта сами делают тренажеры и обучают тренеров. К сожалению, научившись, тренеры открывают свои похожие студии. Но, по мнению Константина и Алексея, конкуренты не смогут воссоздать самое важное — глубокие знания и атмосферу студии.

Опасение людей перед неизвестным приспособлением стало камнем преткновения в развитии бизнеса Алексея и Константина. Сейчас их клиентами в основном становятся люди с больной спиной, для которых такой тренажер часто является последней надеждой. Благодаря жизни в мегаполисе и сидячему образу жизни таких людей немало, но компании хотелось бы привлекать и более широкую аудиторию. В планах владельцев — расширить клиентские нишы, сделать франшизу, открывать по десять-пятнадцать студий в год и, возможно, выйти на мировой уровень.

Юристы для туриста

Александр Байбородин является основателем и руководителем компании «Юристы для турбизнеса "Байбородин и партнеры"». У компании очень узкая специализация — юридическое сопровождение туристического бизнеса.

Клиенты Александра — это туроператоры — изготовители турпродукта и турагенты — его распространители. У компании есть как постоянные клиенты, с которыми заключены договоры на абонентское обслуживание, так и клиенты, разово обращающиеся за юридической услугой. «Байбородин и партнеры» могут проверить договор на риски, ответить на претензию клиента, защитить туристическую компанию в суде и предоставить полный комплект кадровой и другой юридической документации.

Для продвижения компания Александра использует e-mail-маркетинг и профильные СМИ — как минимум раз в неделю публикуются рассказы о победах «Юристов для турбизнеса» и комментарии текущих событий.

В связи с сужением туристического рынка с 2014 года в целом количество постоянных клиентов не увеличивается запланированными темпами, рост компании замедлился. У Александра сейчас нет четкого понимания конкретных зон роста.

В настоящее время команда Александра работает над входом на рынок гостиничного бизнеса, запуском колл-центра, а также нового сайта для работы с физическими лицами по искам к авиаперевозчикам и страховым компаниям.

Николай Васильевич Верещагин родился 13 октября 1839 года в семье небогатого потомственного дворянина Череповецкого уезда Новгородской губернии В. В. Верещагина. В возрасте 10 лет родители определили его в обучение за казенный кошт в Морской корпус вместе с младшим братом Василием (будущим знаменитым художником). Корпус Николай окончил одним из лучших, и во время последующей службы был удостоен персонального разрешения посещать вольнослушателем университет. Карьера обещала быть успешной, но накануне реформы 1861 года молодой офицер вышел в отставку. В воздухе витало предчувствие грандиозной реформы, и Николаю не давала покоя мысль о том, чем дальше будет жить масса освобожденных крестьян.

На сыроварение Николай Васильевич обратил внимание не случайно, к этому выбору его подвел ряд умозаключений. Он полагал, что малоплодородные земли средней полосы России, где проживала основная масса бывших крепостных, для получения нормальной урожайности требуют удобрения, и наиболее эффективным удобрением для них является навоз. Но содержание коров исключительно для получения навоза себя не оправдывает. Чтобы оно стало экономически целесообразным, необходимо производить более дорогостоящие продукты из молока на продажу. Такими продуктами он полагал масло и сыры. К тому же эти продукты более длительного хранения по сравнению с молоком, и они могли бы продаваться не только по всей территории России, но и за границей.

Поначалу Николай хотел сделать сыроварню в имении родителей, но отец был против: «Не люблю браться за дело, которое не знаю», — сказал он — и посоветовал для начала выучиться ремеслу. Однако поиски учителя затянулись. Швейцарские сыровары, работавшие у соседей-помещиков, отказались открывать свои секреты: «Научи вас, русских, — что останется нам делать в России?»

Оказалось, что можно получить рекомендательное письмо и учиться сыроваренному делу в Швейцарии. Весной 1865 года, заняв денег на дорогу, Н. В. Верещагин с женой отправился за границу. Начал он подмастерьем в небольшой сырне близ Женевы, через 3 месяца получил диплом «с отличием», а потом еще некоторое время работал у знаменитых сыроделов. Он записывал уникальные приемы и технологии, которые узнавал. Изучив правила и уставы сыродельных артелей, Верещагин написал письмо в ИВЭО (Императорское Вольное экономическое общество) с предложением «сделать опыт устройства артельных сыроварен» в России. В октябре 1865 года ИВЭО рассмотрело предложение «ввести сыроварение в круг крестьянского хозяйства» и постановило оказать Верещагину помощь.

Вернувшись на родину, Николай арендовал 2 избы в полузаброшенной пустоши в Тверской области. Лучшую оборудовали под сыроварню, во второй поселился сам с женой. Суровые условия жизни и любовь к труду позволили ему добиться уважения и авторитета у окрестных крестьян, и это помогало уговаривать их заводить общественные сыроварни. Задача была непростой: в одной из первых артелей, которую попробовал основать Верещагин, мужики трижды писали «условие», и три раза это «условие» уничтожали, боясь принять деньги ИВЭО в долг. Решение схода было подписано только на 4-й раз. Тем не менее за 2 года удалось открыть больше дюжины производств. Мастерами на сыроварнях становились его ученики.

Чтобы продвинуть новое дело, надо было сломать огромную инерцию привычной жизни. Убедить правительство разрешить ссудные товарищества, земства — дать денег на обучение мастеров, Министерство земледелия — содержать школу сыроваров, крестьян — правильно кормить зимой коров… Для привлечения внимания к своим идеям и убеждения общества в их полезности в 1878 году Верещагин основал газету «Скотоводство», а позже, когда вынужден был ее закрыть — «Вестник русского сельского хозяйства», где активно публиковал свои статьи. Агитацию среди крестьян вели также передвижные маслодельни и отряд датских мастеров.

Тем не менее дело двигалось туго. Например, академик А. Ф. Миддендорф, пользовавшийся громадным авторитетом, доводы Верещагина даже слушать не хотел, считая их неприемлемыми и дилетантскими. По его мнению, сначала нужно было развести в России настоящий молочный скот, а потом уже думать о переработке молока. 3 экспедиции по обследованию русского скота, сформированные по инициативе Верещагина, доказали, что это не так, но случилось это только после смерти академика.

Что касается крестьян, сложнее всего оказалось победить грязь и жульничество. С грязью боролись с помощью луженой посуды, которой, чаще всего бесплатно, снабжало земство. Разбавленное же молоко приносили, пока не появились надежные химические способы контроля.

В 1868 году Н. В. Верещагин начал ходатайствовать об открытии правительственной Школы молочного хозяйства. Школа открылась весной 1871 года в селе Едимоново, недалеко от Твери. Кроме обучения грамоте и счету, в Едимоново учили делать сгущенное молоко, честер, бакштейн, зеленый и французские сыры, сливочное масло. Голландский же сыр готовили в филиале Школы в селе Коприно Ярославской губернии. Школа в Едимоново была местом, где рождались и испытывались идеи. Сюда приезжали профессора, академики, министры, губернаторы, специалисты из разных стран. Здесь получали и читали периодику по молочному делу из Дании, Германии, Англии, Франции, Швейцарии. Об опытах, проводившихся в сыроварне, на скотном дворе и в лаборатории публиковалось множество статей. Сюда же стекались со всей страны сведения об успехах и проблемах выпускников школы, присылали десятки золотых и серебряных медалей, полученных ее выпускниками на различных выставках — за 25 лет школу окончило около 1000 человек. Это был центр за рождающейся промышленности.

После отмены крепостного права вчерашним крепостным не позволялось брать кредиты. Верещагин добился разрешения на ссуды молочным артелям от Госбанка под вексель поручителя, а позже вместе с князем А. И. Васильчиковым они создали сеть ссудо-сберегательных товариществ — учреждений взаимного народного кредита.

В 1878 и 1879 годах Верещагин организовал 2 молочные выставки в Москве, еще одну — в Петербурге в 1899 году. При выставках устраивались «беседы» с докладами известнейших специалистов, прениями. Стенограммы сразу же печатались в газетах. Рекомендации рассылались в министерства, в управления железных дорог, градоначальникам. Популярностью на выставках пользовались «демонстрационные отделы», где на глазах посетителей готовили масло и сыр ученики Едимоновской школы. Все крупнейшие всероссийские выставки сельского хозяйства (Харьков — 1887 и 1903, Москва — 1895), художественно-промышленные выставки и др. имели отделы скотоводства и демонстрационный отдел, устроенные полностью или с участием Верещагина.

В 1881 году, узнав, что инженер Г. Лаваль наладил в Швеции выпуск сепараторов, Верещагин в том же году привез в Едимоново первый аппарат, а потом наладил их регулярную доставку и продажу. До 25 % продаж шведских производителей сепараторов приходилось на российский рынок.

В 1889 году, став председателем Комитета по скотоводству при Императорском Московском обществе сельского хозяйства (ИМОСХ), Верещагин ввел в практику ежегодные выставки крестьянского скота. Во время выставок проводились конкурсы, в которых деревенские жители с удовольствием принимали участие. После получения наград от губернатора по результатам первой выставки крестьяне даже обратились к Верещагину с просьбой устраивать выставки ежегодно, причем выразили готовность взять на себя хлопоты по их организации. Повсеместный интерес крестьян заставил заниматься выставками земства.

Стало ясно — хороший корм окупается переработкой большого количества молока на масло и сыр. Если прежде доход от коровы составлял 6–8 руб. в год, то после перехода к обработке молока — 27–30 руб. Прокормить корову стоило 12–15 руб. в год, так что владелец 2 коров мог внести и налог, и подати, и оброк только из «молочных» денег. Корова почти сравнялась по значению с лошадью, ее стали лучше кормить, это, в свою очередь, повысило удои.

После освоения Тверской, Новгородской, Архангельской, Смоленской, Вологодской и Ярославской губерний ученики Верещагина открыли сыроварни и своим примером доказали выгодность этого ремесла сначала на Кавказе, а после открытия Сибирской железной дороги — на Урале и в Сибири.

С годами дело приобретало размах, в него включались тысячи людей. Вначале трудности решались относительно просто: возникла нужда в ведрах, бидонах и т. п. — Верещагин оборудует мастерскую по их выпуску с помощью лучших шведских мастеров. Надо справиться с конкуренцией столичных торговцев — Верещагин открывает при поддержке ИВЭО склад артельных сыроварен. При перевозке портится масло и сыр — Верещагин идет к родственнику, члену Совета Николаевской дороги, и вагоны с сыром и маслом начинают цеплять к скорым поездам.

Но трудности росли пропорционально масштабу дела. Железных дорог было много, в основном — частные. На каждой — свои порядки, чтобы не сказать произвол. Комиссия по ограждению интересов публики от злоупотреблений железнодорожных обществ оказалась бессильна, министр путей сообщения — тоже. Верещагин вступает в, казалось бы, безнадежную борьбу. Он является на съезды железных дорог (тарифные, общие, конвенционные, объединенные…) с проектами, ходатайствами, объясняет очевидное, просит построить вагоны-холодильники, ввести льготные тарифы… Благода ря его настойчивости перевозка молочных продуктов со временем становится образцовой среди перевозок всех скоропортящихся грузов в системе Министерства путей сообщения. Случилось это, правда, через 20 с лишним лет.

Строящиеся молочные заводы в Сибири сразу были ориентированы на работу на экспорт. К счастью, по времени это совпало с началом серийного выпуска вагоновледников, о которых Верещагин хлопотал много лет. Как только пошло на экспорт сибирское масло, Верещагин занялся логистикой. Он начал думать, как побороть задержки, хищения и порчу масла в пути. По поручению Съезда маслоделов (1899 г.) Николай Васильевич отобрал на конкурсной основе компании, способные обеспечить регулярные рейсы из России в Европу. Прибытие «масляных поездов» приурочивалось к погрузке судов, а судовые рейсы — к биржевым дням рынков Лондона, Гулля, Гамбурга. В 1901 году в Европу из Сибири поставили около 30 000 тонн масла на сумму 23 млн руб., из которых 2/3 получили крестьяне за сданное молоко!

Сложность дела, его грандиозный размах требовали немалого финансирования. Зависимость от погодных и других неконтролируемых условий не всегда позволяла вовремя возвращать взятые кредиты. В 1896 году Николай Васильевич вынужден был заложить свое имение, чтобы погасить проценты по кредитам, и после этого полностью отошел от дел.

Поскольку основные механизмы новой отрасли были уже отработаны, ее развитие продвигалось успешно. Правительство увеличило штат специалистов и выделило дополнительные ассигнования. Интересы маслоделия стали учитываться всеми министерствами, Госбанком, Главным управлением торгового мореплавания и портов и т. д. Это неудивительно: ведь ежегодный экспорт сибирского масла приносил казне денег столько же, сколько все золотые прииски Сибири вместе взятые!

Николай Васильевич Верещагин скончался 13 марта 1907 года, окруженный вниманием семьи.

Многие бывшие ученики и сподвижники Николая Васильевича преуспели на разных поприщах. Один — бывший моряк, лейтенант В. И. Бландов, открыл свою фирму, построил первый московский молочный завод с сетью первоклассных магазинов, и стал миллионером. Другой — Аветис Калантар, работал в Министерстве земледелия, а после революции стал основоположником отрасли масло- и сыроделия в СССР. На базе образцовой сыродельни учеников Едимоновской школы Франца и Иды Буман на Вологодчине в 1911 году был создан Молочный институт, существующий и поныне.

Николай Васильевич мог выбрать для себя один из этих путей, стать знаменитым или окончить жизнь в покое и достатке, оставить детям хорошее состояние. Но увлеченность живым и интересным делом заставила его забыть о собственных интересах и интересах семьи, а в России появилась молокообрабатывающая отрасль.

Материал подготовлен при содействии заместителя директора Музея предпринимателей, меценатов и благотворителей г. Москвы А. Лисицыной.
При подготовке материала использовалась книга А. В. Гутерц «Николай Верещагин. На благо Отечества»

Елена Кисель